В марте 2021 г. в очередном (№3) номере газеты "Ноев ковчег" вышла статья Армена Меружаняна об Акиме Васильевиче (Оваким Барсеговиче) Хастатове и его сыне Акиме Акимовиче. Публикуем её полностью.
В 1707 году «торгующие армяне» из Персии обратились к Петру I с челобитной о дозволении возить свои товары в «немецкие земли» через устье Невы, поскольку путь через заполярный Архангельск был тяжелее, длиннее, опаснее и, соответственно, дороже. Под челобитной стояла подпись новоджульфинского купца Сафара Васильева – прямого предка российских Хастатовых.
Автор первой капитальной «Истории Российской» В.Н. Татищев сообщает, что в 1742 году представитель второго поколения Хастатовых в России, Василий Сафарович, выхлопотал у императрицы Елизаветы Петровны привилегию «на заведение в Астрахани и при Кизляре шелководства, сеяния сорочинского пшена (риса. – А.М.) и хлопчатой бумаги и на устроение фабрики для делания шелковых, полушелковых и бумажных парчей».
Наш рассказ о представителях третьего и четвертого поколений российских Хастатовых.
Автор – Армен Меружанян. Переводчик, эссеист, издатель, популяризатор армянской культуры. Член Союза писателей Армении, Союза журналистов Армении, Союза художников России. С 1994 года возглавляет газету «Аватамк» армянской общины Санкт-Петербурга. Соучредитель и первый главный редактор газеты «Художник Санкт-Петербурга» (1999–2000).
В 1997 году создал книжную серию «Библиотека газеты «Аватамк», выпустившую в свет более 70 памятников армянской литературы, трудов армянских богословов раннего Средневековья, книги по истории Армянской Апостольской Церкви. Отдельным направлением стали книги об истории армянской диаспоры в Петербурге. Цикл статей, представляемых читателям «Ноева Ковчега», войдет в книгу Меружаняна «Армянская община и церковь Санкт-Петербурга в картинах и лицах. От основания города до Октябрьской революции», которая увидит свет в конце 2021 года.
Аким Васильевич Хастатов – генерал-адъютант генерал-аншефа
Реализация проекта освобождения Армении, разработанного лидером армянской общины Петербурга Иваном Лазаревым и духовным предводителем российских армян архиепископом Иосифом Аргутинским-Долгоруким, во многом была связана с успешным ведением русско-турецкой кампании 1787–1791 годов. Османская империя, в свою очередь, рвалась вернуть себе отданные России в ходе предыдущей кампании (1768–1774) земли, в том числе Крым. Через неделю после объявления войны турецкая флотилия атаковала два русских корабля, стоявших у Кинбурна, но последующие попытки овладеть крепостью были отбиты генерал-аншефом А.В. Суворовым, принесшим России первую победу.
Говоря о Кинбурне и других важных баталиях той кампании, сложно обойти вниманием А.В. Хастатова (1756-1809) – генерал-адъютанта штаба Суворова. Аким Васильевич (Оваким Барсегович) родился в семье крупного помещика и землевладельца Кизлярского уезда Астраханской губернии, купца первой гильдии и шелкозаводчика В.С. Хастатова. Василий Сафарович был человек известный – это он в 1755 году впервые в России основал акционерное общество по европейской модели. Дед Акима, Сафар (он же Маргар, Макар), считается родоначальником российского клана Васильевых–Макаровых–Хастатовых. А поскольку дед А.В. Суворова Федосей Семенович Мануков, в свою очередь, признавался почетным главой московского клана Мануковых-Хастатовых, отличившихся на государственной службе при Петре I, то полководец приходился двоюродным братом Василию Хастатову и дядей Акиму Васильевичу. Суворов, который обычно нелегко сближался с людьми, называл Акима и его брата Богдана (Аствацатура), начальника Астраханской портовой таможни, не родственниками, а приятелями и охотно с ними общался.
А.В. Хастатов получил хорошее домашнее воспитание, изучил несколько иностранных языков. С 1773 года он в чине капитана служил во Владимирском кавалерийском корпусе. Рано выйдя в отставку (1 января 1776), Аким Васильевич по настоянию Суворова вернулся в действующую армию и 1 октября 1787 года был произведен в подполковники Смоленского драгунского полка. Затем мы видим его командиром 3-го гренадерского батальона Ярославского пехотного полка, а через год – адъютантом Суворова. Спустя два года Хастатов в чине секунд-майора перешел в Стародубовский карабинерный полк, чтобы вернуться к Суворову уже подполковником и стать генерал-адъютантом его штаба. Хастатов хорошо знал «азиятские обстоятельства и их нравы», и его знание языков народов Кавказа особенно пригодилось во время войны.
В Кинбурнском сражении Аким Хастатов командовал 3-м гренадерским батальоном и, невзирая на ранение, остался в строю, за что был особо отмечен Суворовым. В 1789 году он отличился вновь – в сражениях при Фокшанах и Рымнике, где командовал каре и был ранен дважды.
Пиком боевой биографии Хастатова, командовавшего карабинерным полком, стал знаменитый суворовский штурм города-крепости Измаил на Дунае в 1790 году. Перед атакой Суворов послал лаконичное письмо-ультиматум начальнику крепости Мехмету-паше: «Я с войсками сюда прибыл. Двадцать четыре часа на размышление – и воля. Первый мой выстрел – уже неволя. Штурм – смерть». Турецкий паша горделиво ответил, что скорее Дунай повернет вспять и небо упадет на землю, чем неприступный Измаил сдастся русским. Но когда на рассвете 11 декабря Суворов повел войска на штурм, гарнизон понял, что на покорение Измаила русским достаточно восьми часов. Так оно и произошло. Турецкие потери составили 29 тысяч убитыми, потери русских – 4 тысячи убитыми и 6 тысяч ранеными. «На штурм подобной крепости можно было решиться только один раз в жизни», – признавался Суворов после войны.
При подготовке к штурму хастатовскому полку было предписано занять армянский квартал. Находящийся здесь же при войсках архиепископ Иосиф Аргутинский-Долгорукий просил подполковника проявить максимум осмотрительности, чтобы по случайности не нанести вреда населению. О том, как подполковник Хастатов справился с поставленной задачей, можно судить по письму Аргутинского: «Русский полководец сохранил жизнь и имение великого числа армян, внутри крепости зверонравными турками заключенных, благодаря чему сыскал у армянских жителей Измаила и благодарность и доверенность». В «Рапорте главнокомандующему Г.А. Потемкину» от 21 декабря 1790 года генерал Суворов отмечал: «Отдавая полную справедливость находящимся при мне чинам, кои, выполнив все приказания мои, заслуживает особливое внимание подполковник Аким Хастатов».
Усилиями Аргутинского-Долгорукого и при содействии Хастатова более тридцати осиротевших при штурме Измаила армянских детей вывезли на Дон и определили в школу-пансионат при монастыре Сурб Хач. Кроме того, из Измаила, Аккермана и Бендер в Россию было переселено 4000 армян, где они после окончания войны основали свой город. Князь Потемкин велел назвать его Григориополем «в честь ангела своего», а по другому предписанию – «составить из селения их город во имя святого Григория Просветителя всея Армении». Светлейший почитал своим небесным покровителем Григория Армянского (Просветителя) и праздновал именины 30 сентября, в день, когда Русская православная церковь поминает вселенского святого. Иосиф Аргутинский-Долгорукий называл Потемкина «наместником императрицы и опекуном нашего народа». И когда Иосиф предложил в случае освобождения страны сделать Потемкина царем Армении под эгидой России, перед последним было поставлено два условия – принять исповедание Армянской Апостольской Церкви и венчаться на царство в Св. Эчмиадзине. Более того, светлейший сам обязался выучить армянский язык, дабы не выглядеть чужаком во вверенной ему стране.
23 февраля 1792 года, когда Потемкина уже не было в живых, вышел указ Екатерины II на имя екатеринославского губернатора В.В. Каховского: «Господин Екатеринославский губернатор Каховский. Возложа на вас население и благоустройство земли новоприобретенной нами от Порты Оттоманской, за нужное находим особливому вашему поручить попечению переведенных на оную из-за Днестра армян. Покойный князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический назначил быть городу армянскому под именем Григориополь у самого Днестра, между долин Черной и Черницы, включая и обе оные в городской выгон. Мы, утверждая сие назначение, повелеваем. Первое: отвесть помянутую округу между долин Черной и Черницы, лежащую со вмещением обеих оных, под город армянский, который и именовать Григориополь».
Итак, Аким Хастатов возвращается с русско-турецкой войны. Он уже кавалер орденов Св. Владимира и Св. Георгия IV степени «во уважение отличных подвигов, оказанных в 1789 году при Фокшанах, и овладении батареей о шести пушек». В обыденности же этот отчаянный и в чем-то даже суровый человек был любителем итальянской оперы, а в близком кругу слыл личностью романтичной и даже сентиментальной. После кампании он в качестве переводчика недолго состоял в свите генерала М.И. Кутузова, но пожелал перейти на дипломатическую работу и некоторое время прожил в херсонской ставке Суворова, ожидая отправки в Константинополь. С 1793 года Аким Васильевич служил в русском посольстве, где некогда был дипломатическим посланником его отец.
По возвращении в Россию в 1796 году Хастатов стал командиром драгунского полка имени императора Павла I. Через два года он в чине полковника командовал Стародубовским драгунским полком. 20 августа 1798 года Аким Васильевич был произведен в генерал-майоры и назначен шефом Стародубовского полка, названного его именем, но уже в 1799 году вышел в отставку.
Дни свои А.В. Хастатов закончил в Петербурге и упокоился на Смоленском армянском кладбище. Его мраморный портретный барельеф работы известного скульптора Ильи Гинцбурга был снят с мраморного жертвенника на гранитном основании в 1930-е годы и перенесен в Музей городской скульптуры. В 2013 году на надгробии, отреставрированном силами армянской общины благословением архиепископа Езраса Нерсисяна, была установлена копия портрета, изготовленная скульптором Л.А. Бейбутяном.
Добавим, что сестра генерала, владелица московской шелкоткацкой фабрики Анна Васильевна Хастатова, согласно традиции богатых новоджульфинцев выдавать дочерей только за земляков, была отдана за влиятельного московского вельможу Минаса Лазаревича Лазарева. Усилиями последнего в Москве в 1805 году было основано Ваганьковское армянское кладбище. Он же с другим своим братом, Екимом Лазаревичем, финансировал строительство ваганьковской кладбищенской церкви Сурб Арутюн.
Сам Аким Хастатов был женат на дочери преуспевающего симбирского помещика Столыпина. Как-то он, оказавшись в Москве, недолго думая взял и посватался к Екатерине Алексеевне Столыпиной. В повести «Детство Лермонтова» Т.В. Толстая, писавшая под псевдонимом Татьяна Вечорка, описывает ситуацию вокруг сватовства:
«...Замужество Екатерины Алексеевны произвело в Москве переполох: еще бы, она вышла замуж за армянина! Когда к ней посватался поручик лейб-гвардии Семеновского полка Аким Васильевич Хастатов, который приехал в Москву по служебным делам, московские сплетницы кричали:
– Как? Благородной девице вступать в супружество с армянином?! Она погубит свою душу! Как ее не остановят, не растолкуют ей греха?»
Екатерина Алексеевна, будучи девушкой образованной, защищалась и всячески отстаивала своего жениха.
Молодые поселились в Петербурге, но после рождения дочери переехали на Кавказ в генеральское имение Шелкозаводское (ныне село Парабоч Шелковского района Чечни), основанное отцом Хастатова. «Земной рай» – так они называли имение на берегу Терека, под прикрытием русской крепости Ивановской. Здесь у них родились вторая дочь и сын Аким, который, как и отец, служил в Семеновском полку.
Аким Акимович Хастатов – «передовой помещик Российской империи»
Свояченица Акима Васильевича была бабушкой М.Ю. Лермонтова. Поэт дружил со своим дядей Акимом Акимовичем (1807-1883/7), навещал его в Шелкозаводском. Общались они и в Петербурге, когда дядя перешел на службу в столичный Семеновский полк. А.А. Хастатов вышел в отставку в чине гвардии капитана, оставшись в памяти обожавших его однополчан оригинальной личностью и отчаянным храбрецом. Он унаследовал шутливое прозвище отца и матери, которых называли не иначе как «передовым помещиком (и передовой помещицей) Российской империи» из-за близости имения к передовой линии с враждебными горцами.
Аким Акимыч любил рассказывать племяннику жены истории из своей армейской жизни. С него Лермонтов писал главного героя рассказа «Фаталист», который в станице Червленной разоружил пьяного казака, зарубившего поручика Вулича. «По крайней мере, эпизод, где Печорин бросается в хату пьяного рассвирепевшего казака, произошел с Хастатовым», – подтверждает биограф поэта П.А. Висковатов. Желая испытать судьбу, Печорин прыгает в окно хаты. Казак стреляет в него и промахивается. «Я люблю сомневаться во всем; это расположение ума не мешает решительности характера – напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь!» – размышляет вслух Печорин-Хастатов.
Историю с Бэлой Лермонтову поведал опять же Аким Акимыч, который в повести «Бэла» выступает как Максим Максимыч. От него Лермонтов услышал романтическую историю о жившей у Хастатова юной кумычке – героине повести.
Семьей Аким Акимович так и не обзавелся. Он жил в унаследованном от матери Шелкозаводском имении, помогал, как мог, друзьям и родственникам, а в результате прощал им долги. «Прошу вас акции и деньги оставить у себя: увидимся – сочтемся… хотя у меня денег мало и гораздо меньше других, а я в ус никому не дую и никому не должен. Главное – на чужой каравай рта не разевай и не суйся, куда не под силу – не садись в чужие сани… Одно желание: хочется изредка видеться со всеми вами, обнять да сказать: не поминайте лихом любящего вас друга и брата Акима Хастатова».
Временами, тоскуя по друзьям и родственникам, Аким Акимыч выезжал в Пятигорск, Ставрополь или Петербург. Но в 1865 году его настиг апоплексический удар, в результате чего он практически потерял зрение. После этого Хастатов прожил еще восемнадцать лет, благо нашлись родственницы, взявшиеся ухаживать за ним.
В 1987 году дом-усадьба Хастатова получил статус памятника истории и культуры, а с 2004 года здесь действует музей М.Ю. Лермонтова.
コメント