Начато производство коронавирусной вакцины от Карины Гургеновны Гришиной

25 марта 2021 г. агентство РИА "Новости" сообщило общественности, что в России стартовало производство вакцины "КовиВак". Таким образом, третья российская вакцина выходит в гражданский оборот и в ближайшие дни появится в регионах", — сказано в релизе. Предельная отпускная цена составляет 4330 рублей за десять ампул.

В Центре Чумакова хорошо оценивают уровень антител у добровольцев и планируют осенью подать документы в ВОЗ на преквалификацию.

"КовиВак" — это так называемая цельновирионная вакцина. Она основана на вирусе SARS-CoV-2, который специально обработан так, что лишился своих инфекционных свойств, но при этом сохранил способность вызывать иммунную реакцию.

Такие препараты содержат весь набор белков вирусной частицы, и, соответственно, иммунный ответ, как ожидается, будет наиболее полным. Ранее сообщалось, что в основу "КовиВака" лег штамм, взятый от одного из пациентов московской больницы в Коммунарке.

Регистрация "КовиВака" прошла в феврале, до конца 2021 года планируется произвести не менее десяти миллионов доз.

РИА "Новости" разместило в заметке фотографию, но не указало имени руководителя Отделения Центра Чумакова по производству коронавирусной вакцины. Этот человек - на фото справа в пятнистой шапочке внучка художника Мартироса Гнуни, дочь основателей Института Полиомелита Карина Гургеновна Гришина.

12 октября 2020 г. Карина Гургеновна дала интервью телеканалу "Россия-24"

К слову, диссертация Карины Гургеновны в 2005 г. была на тему "Роль иммунокомпетентных клеток и противовирусных антител в патогенезе экспериментального полиомиелита (типа 2) у мышей" .

Ниже приводим её новое эксклюзивное интервью 10 марта 2021 г. агентству "Спутник Армения".

— Как вы оцениваете будущее "КовиВака"?

— Судя по интересу, который есть уже сейчас, конкурентоспособность будет высокая. К тому же людям все это ужасно надоело – ношение масок, запрет на заграничные поездки. Это такая тоска. Хочется уже путешествовать как раньше, поехать на море и, конечно, в Ереван. К сожалению, в Армении у меня нет родственников – мой дедушка, художник Мартирос Гнуни переехал в Советский Союз из Берлина. Однако у нашего института были тесные контакты с Ереванским мединститутом, и отец часто ездил в Армению, поэтому связь с Арменией все равно в нашей жизни присутствовала. Дома я готовлю блюда армянской кухни. Моему мужу, к слову, нравится Ереван. Надеюсь, сможем поехать туда весной или осенью.

— Карина Гургеновна, известно, что ваши родители стояли у истоков Института Полиомелита, на базе которого и был организован центр имени Чумакова.

— Да, мои мама и папа работали здесь. Папа закончил Военно-медицинскую академию в 1945-м и успел попасть на войну, был в Праге. А мама закончила Киевский мединститут. Они оба были кандидатами наук, мама изучала клещевой энцефалит, а папа сначала работал заместителем директора института, затем участвовал в становлении отделения питательных сред.

Дело в том, что мы работаем с культурами клеток, и этим клеткам надо где-то жить. Для этого и создаются среды. Вот папа этим и занимался, потом был заведующим отделения.

— Получается, ваши родители работали с советским вирусологом Михаилом Петровичем Чумаковым?

— Да, и Чумаков был руководителем, который очень заботился о своих сотрудниках. Если брал на работу человека, старался создать для него максимально комфортные условия. Поскольку жить родителям было негде, он предложил переехать им в научный городок. В результате они жили в одном коттедже.

Все мое детство прошло здесь. Вообще, в поселке Института Полиомелита жили многие научные сотрудники с семьями, и практически все дети, которые росли здесь, так или иначе связали свою жизнь с медициной или биологией. Я даже не представляла, чем еще могу заниматься – поступила в МГУ имени Ломоносова на биологический факультет, а сразу после университета пришла работать сюда. Как и родители, стала кандидатом наук. Диссертацию, кстати, писала по полиомелиту, затем занималась клещевым энцефалитом. В этом году будет ровно 40 лет, как я здесь работаю. Сейчас я начальник отделения коронавирусной вакцины.

— Отделение ведь совсем новое. Как вы начинали работу?

— Наши сотрудники сначала работали в Коммунарке (больница в Москве - ред) – выделяли вирус от больных коронавирусом. В итоге получили 400 образцов для создания вакцины. Вообще, как создается вакцина: мы выделяем возбудитель, а потом выясняем, как его размножить, потому что выделенный вирус – это весьма маленькие количества. Для этого выбирается чувствительная культура. Когда вирус размножен, можно выявить его полную нуклеотидную последовательность или, проще говоря, паспорт вируса. Благодаря этому паспорту мы узнаем о вирусе все.

— Что происходит с вакциной потом? Некоторых людей пугает, что в пандемию все вакцины новые, создаются быстро.

— Вакцина проходит огромное количество различных контролей – прежде всего, контроль безопасности. Надо отметить, что технология создания инактивированных вакцин, таких, как "КовиВак", существует давно. Наш центр специализируется на них. Это, например, вакцина против бешенства. Или вакцина против клещевого энцефалита, которая выпускается здесь более сорока лет.

Как видите, у нашего центра колоссальный опыт создания вакцин. Самая известная – вакцина против полиомелита, правда, она не инактивированная, а живая. Она в свое время распространилась по всему миру. Дело в том, что полиомелит опасен – в середине 1950-х годов в Америке погибло много детей, кто-то остался инвалидом.

Советскую вакцину от полиомелита хотели закупить многие страны. В Японии женщины даже устраивали митинги у здания правительства, требуя вакцину для своих детей. И в 1994 году, когда Чумаков уже умер, в Институт Полиомелита приехала японская делегация, возложила цветы у коттеджа, где он жил. Оказалось, этих людей в детстве привили нашей вакциной, и годы спустя они решили выразить благодарность. Вот такой прорыв в вирусологии совершил наш институт.

— Как вы сказали, ваша вакцина от коронавируса – инактивированная. Что это значит?

— Что она не содержит живого вируса, а значит, не взаимодействует с вашим генотипом. То есть никаких генетических модификаций не может произойти в принципе.

— "КовиВак" называют мягкой вакциной. Ее можно принимать аллергикам?

— Мы все разные, нужно помнить об этом. Но аллергию вызывают чужеродные белки, а современные способы очистки вакцины позволяют их убрать. Посторонних клеточных белков, способных привести к аллергии, в нашей вакцине нет.

— Вы сами привились "КовиВаком"?

— Нет, потому что мы всей семьей перенесли коронавирус бессимптомно. У нас есть антитела. Но вообще мои дети были привиты всеми прививками, положенными по национальному календарю прививок.

— Выходит, если бы у вас не было антител, вы привились бы и от коронавируса?

— Да. Мой сын – микробиолог, он тоже какое-то время работал в центре Чумакова. Мы понимаем, что прививки нужны: с их помощью человек тренирует иммунную систему. Это важно, когда вы встречаетесь с диким, неослабленным вирусом (таким, как коронавирус, например), потому что последствия могут быть самые тяжелые. Каждый решает сам, прививаться или нет, но согласитесь, проще сделать две инъекции и жить спокойно, чем лежать в реанимации и испытывать удушье.

— Как вы, ученый, реагируете на теории заговора, связанные с вакцинацией?

— Это похоже на анекдот. Думаю, некоторые люди склонны иметь слишком высокое мнение о себе. Даже если просто представить, что людей хотят чипировать, это же такое дорогостоящее мероприятие. И для чего оно? Зачем государству знать, что каждый из нас делает в определенный момент времени? Кому это интересно?