Два - это не просто количественно больше одного, а качественно. Без ощущения второго, ближнего обессмысливается человек. Открытие в друге другого Я есть важнейшее чувство. Два - есть победа над одним, над личным, над самостью, как выразился Флоренский. Он утверждал, что частицей общины есть не человек, а двое. Философия двоих - основа общины, а не философия одного. Это так важно в наше время - эпоху индивидуализма, рационализма, либерализма, эпоху навязанного "мейнстрима" лживых ценностей.
21 января - день рождения выдающегося религиозного философа Павла Флоренского (1882-1937). В возрасте всего 22 лет он начал писать свои размышления в виде писем, 12 из которых составили прекрасный труд, который и сегодня, более века спустя читается не просто с интересом, а с особым погружением. Написанная в основном в годы второго студенчества (после окончания физико-математического факультета МГУ) Павла Александровича в Московской духовной академии (1904—08) книга была полностью издана в 1914 году под названием “СТОЛП И УТВЕРЖДЕНИЕ ИСТИНЫ. Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах”.
Один из критиков позже писал: "Книга была встречена как явление исключительное, она символизировала начало обращения русской интеллигенции к Церкви в преддверии революции."
Флоренский так живо и искренне записывал свои мысли, что перед глазами читателя невольно встаёт сам автор и его окружение. Он продолжал писать этот цикл писем, как умирает его отец в январе 1908 г., который, кстати, был атеистом. Религиозность и бОльшее влияние, вероятно, оказала мать Ольга Сапарьян с древними арцахскими (карабахскими) корнями. И не только на него - самого старшего, а также и на двух его братьев и четырёх сестёр: они стали художниками, врачами, геологами. А один из них, конструктор вооружения, стал лауреатом Сталинской премии. Мать Ольга Павловна прожила долгую жизнь (93 года). За это сочинение Павел получил престижную Макариевскую премию (и в наши годы это главная премия в области российской истории и истории Русской православной церкви). А спустя три года Павел Флоренский принимает священство.
2019 год Католикос всех армян Гарегин II объявил годом семьи. Понимая семью (оджах по-армянски) в широком смысле - и как со-общество, и как общину, и как общину общин, и всё человечество, хочется напомнить мысли молодого Павла Флоренского о ячейке со-общества, о дружбе, об общине. Приведём небольшой фрагмент из Письма Одиннадцатого о Дружбе указанной 800-страничной работы. Известно, что Павел Флоренский сам и тщательно подбирал рисунки к своей книге перед изданием. Внизу приведены две первые картинки из книги 1914 года с подписями под ними - на латыни и русском.
Дружественная, филическая структура братской, агапической общины христиан характеризует собою не только иерархическое и филархическое отношение сo–членов её по направлению к центру, но и мельчайшие обломки общины. Подобно кристаллу, община не дробится на аморфные, уже некристаллизованные. — на омиомэрные или подобно–целые части. Предел дробления — не человеческий атом, от себя и из себя относящийся к общине, но общинная молекула, пара друзей, являющаяся началом действий, подобно тому как такою молекулою языческой общины была семья. Это — новая антиномия, — антиномия личности–двоицы. С одной стороны, отдельная личность — все; но, с другой, она — нечто лишь там, где — «двое или трое». «Двое или трое» есть нечто качественно–высшее, нежели «один», хотя именно христианство же создало идею абсолютной ценности отдельной личности [744]. Абсолютно–ценною личность может быть не иначе как в абсолютно–ценном общении, хотя нельзя сказать, чтобы личность была первее общения, или общение — первее личности. Первичная личность с первичным общением, — рассудочно исключающие друг друга, — даны в жизни церковной, как факт, — зараз. И если в возникновении той или другого мы не можем мыслить их онтологической равно–сильности, то в осуществленной действительности мы тем менее способны мыслить их онтологически не равно–сильными Духовная жизнь личности неотделима от предварительного её общения с другими но самое общение непонятно вне уже имеющейся духовной жизни. Эта связанность общения и духовной жизни выразительно указана в Святой Книге.
Призвав «двенадцать» учеников, Господь посылает их на проповедь по два, — καί ήρξατο αυτους αποστέλλειν δύо δύο — причем это отправление по два ставится в связь {стр. 420} с дарованием власти над нечистыми духами, т. е. харисмы, — первее всего, — целомудрия и девственности: «и призывает их… и начал посылать по два,… и дал им власть над духами нечистыми …» (Мк. 6, 7).
Точно таково же было отправление «семидесяти»; избрав «семьдесять» Господь тоже послал их по два, — καί άπέστελειν αυτούς άνά δύο (Лк. 10, 1), — причем тоже даровал им дар исцеления (Лк. 10, 9) и власть над бесами (Лк. 10, 17, 19, 20). Кроме того, в разбираемых текстах Мк. и Лк. содержится подразумеваемый намек и на ведение тайн Царствия, хотя бы на частичное: ведь тут говорится об отправлении на проповедь, а проповедь предполагает такое ведение. Не случайно также, надо полагать, и отправление Иоанном Крестителем ко Христу двух своих учеников (Мф. 11, 2), когда надо было духовно прозреть в Личность Иисуса и определить, Христос ли Он. Впрочем, надо оговориться, что это место — «посла два от ученик своих, рече ему… πέμψας δύο των μαθητών αύτου είπεν αύτω» — иною критикою текста [745]исправляется так: «послав сказал ему чрез учеников своих, διά των μαθητών αύτου». Но это исправление, если оно и имеет текстуальные основания, однако не меняет смысла, ибо парное число посланных учеников Иоанна подтверждается у Лк. 7, 18: «Иоанн, призвав двоих из учеников своих, послал к Иисусу спросить — καί προσκαλεσάμενος δύο τινας τών μαθητών αυτού ό’Ιωανης έπεμψεν προς τον Κύριον λέγων».
Итак, ведение тайн, т. е. духо–носность обращенная, так сказать, внутрь, равно как и чудо–творение, т. е. духо–носность обращенная, так сказать, наружу, или, короче, духо–носность вообще — имеет основою пребывание учеников по два. «Двое» не есть «один да один», но нечто по существу бо́льшее, нечто по существу более много–знаменательное и могучее. «Двое» [746] — это новое соединение химии духа, когда «один да один» («опара» притчи) преобразуются качественно и образуют третье(«вскисшее тесто»).·
{стр. 421}
Эта мысль, — развернутая, — красною нитью проходит через всю 18–ую главу Мф. Но я отмечу лишь некоторые сочленения из связи мыслей.
В виду разговоров учеников Христовых о согршающем брате Господь указывает на их власть вязать и решить (Мф. 18, 18). Но так как сущность этой власти — в духовном ведении тайн Царствия, в постижении духовного мира и воли Божией [747], то внутреннее ударение 18–го стиха — именно напомнить ученикам о гнозисе их, о их духовности. А далее, в непосредственно–следующем стихе 19–м, Господь как бы парафразирует Свою мысль, переводя только что высказанное им — на лад иных понятий, но оставляя нетронутым внутренний смысл высказанного:
«Опять таки воистину говорю вам — παλιν αμήν λέγω υμιν, — т. е. «еще раз», «повторяю», — что если бы двое — δύο — согласились бы из вас на земле о всяком деле, — чего если бы попросили, то будет им от Отца Moero Небесного. Где, ведь — γάρ — собраны двое или трое — δύο ή τρεις — в Мое имя — εις τό έμόν όνομα, — там Я есмь посреди них» (Мф. 18, 19–20).
Ведение тайн или, частнее, власть вязать и решить есть еще — πάλιν — со–пpошениедвух со–гласившихся во всякой вещи на земле, т. е. вполне смиривших себя друг перед другом, вполне победивших противоречия и противо–мыслия и противо–чувствия до единосущия друг другу. Со–прошение такое всегда исполняется, — говорит Спаситель. Почему же так? A потому, что — γάρ — собранность двух или трех во Имя Христово, сo–вхождение людей в таинственную духовную атмосферу около Христа, приобщение Его благодатной силы [748] претворяет их в новую духовную сущность [749], делает из двух частицу Тела Христова, живое воплощение Церкви (— Имя Христово есть мистическая Церковь! —), воцерковляет их. Понятно, что тогда — и Христос «посреди них», — Он посреди них, как душа «посреди» каждого члена одушевляемого ею тела. Но Христос {стр. 422} едино–сущен Отцу Своему, и поэтому Отец делает то, о чем просит Сын. — Власть вязать и решить имеет в основе своей симфонию двух на земле о всяком деле, победу самости, едино–душие двух, разумеемое уже не условно и ограничительно, но до точности и безгранично.
... Дружба по–двое была осуществлена в среде учеников Христовых и что эта связь по–двое выразилась в распределении их по–двое для проповеди. Дружба эта была для них делом жизни, а не мимолетным и случайным сотрудничеством попутчиков или со–товарищей, и на эту прочность двойственных отношений явно указывает твердо–установившаяся ассоциация апостольских имен по два.
...
Интересы друзей сливаются; достояние одного делается достоянием другого и благо одного — благом другого. ... ведь когда один из хороших испытал что–нибудь хорошее, то, в силу уз соединяющей дружбы, общая радость бывает у всех их
...
"Любимый для любящего, — рассуждает св. Отец в другом месте, — то же, что сам он. Свойствo любви таково, что любящий и любимый составляют уже как бы не двух отдельных лиц, а одного человека."
...
дружба — это два человека, но один общий μέτρον или что, другими словами, дружба есть одинаковый строй двух душ [794].
Но друг — не только Я, но и другое Я, другой для Я. Однако, Я — единственно, и все, что есть другое в отношении Я, то уж — и не–Я. Друг — это Я, которое не–Я
...
Что́ же есть дружба? — Созерцание Себя через Друга в Боге.
Comments